Про Хэнлона и Иванникову

Что-то народ, под влиянием «дела Иванниковой» в ксенофобию ударился. Или наоборот (действительно, редкостная по идиотизму версия). А я вчера читал судебную практику к аффекту, и комментарии. Много там не вычитал, но понял, почему ей собственно аффект-то предъявляют.
Есть такая заморочка в нашем следствии: обвинение предъявляется по максимально тяжкой статье, которую можно усмотреть в действиях обвиняемого. Это — давняя традиция, ведущая начало еще со старого УПК. Я на ней подробно как-то останавливался в одном тексте про прошлогодний теракт в самолетах, (вернее, «Скуратовский» останавливался :) ) для «Русского журнала». Но туда она не пошла, пошла на Glastnost.Ru (вот здесь лежит первоначальный вариант, если кому интересно. Я, правда, там неправильно напророчил, что Арутюнян и компания получат в обвинение еще и пособничество терроризму, а они его так и не получили. Ну да ладно).

Так вот, в нашем случае следствие могло выбирать из трех подряд расположенных статей: 107 (убийство в состоянии аффекта), 108 (…при превышении пределов необходимой обороны и т.д.), и 109 (причинение смерти по неосторожности). Действия Иванниковой могли быть квалифицированы по первым частям этих статей, в 107 предусмотрено три года лишения свободы, а в остальных двух — по два. Так что предъявлена была 107. А, учитывая то, что суд уделил внимание версии о неосторожном причинении смерти (приглашенный эксперт в суде подтвердил, что удар был нанесен с незначительной силой), можно предположить, что приговор будет вынесен по 109, а не по аффекту. А вообще — мне что-то кажется, что роль родственников горячего уже холодного горца — несколько преувеличена. Если уж было бы решение топить Иванникову внаглую, то можно было представить ситуацию как банальную ссору во время минета, с заранее приготовленным ножом, и влепить простое убийство, по сто пятой статье (по крайней мере, так можно было квалифицировать до проведения экспертизы, которая подтвердила аффект). Там некоторые основные свидетели — милиционеры, они что хочешь скажут в показаниях. Вдобавок, есть постановление пленума ВС от 16 августа 1984 г. по обороне, в котором, среди прочего, сказано, что в состоянии необходимой обороны не может находиться «лицо, причинившее вред другому лицу в связи с совершением им действий, хотя формально и содержащих признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным законодательством, но заведомо для причинившего вред не представлявших в силу малозначительности общественной опасности» (это в п. 2). Снятые штаны, хотя и содержат в себе признаки этого самого, но вреда особого причинить не могут. Думаю, в суде такая вот трактовка событий могла прокатить, если повезет.
Вообще, у нас народ часто демонизирует милицию, прокуратуру и суд, так что, пользуясь случаем, напомню еще раз про «бритву Хенлона»: «Никогда не объясняй злым умыслом то, что можно объяснить глупостью». Ну, или как в данном случае, неочевидными заморочками. Впрочем, завтра в пятнадцать-нуль-нуль посмотрим.
Но я все же надеюсь, что ее оправдают. По крайней мере, если этого не сделают, при обжаловании приговор, скорее всего, отменят — либо за отсутствием состава, либо для направления на повторное рассмотрение. В этом случае, кстати, вышестоящий суд может на словах и передать нечто типа: «Вы б ее там оправдали, что ли». Пресловутое «телефонное право» работает в обе стороны, как, впрочем, и «общественный резонанс» с пикетами. Не то, чтобы я против пикетов, но мне как-то хочется жить в рационально устроенном мире, в котором судебное решение не зависит от того, кто громче плачет и дольше пикетирует. Ну, а раз не получается — пусть будут пикеты, черт с ними.