Всем читать

«Худшее из всех убийств«

«Интерес к теме смертной казни, казалось бы, в последние годы подутихший, вспыхнул сейчас с новой силой в связи с делами маньяков-педофилов. В городском суде, в частности, заканчивается рассмотрение дела Дмитро Вороненко. И впервые в Петербурге после введения Россией моратория на смертную казнь государственный обвинитель потребовал этой меры для подсудимого. Общественное настроение, похоже, целиком и полностью на стороне обвинения. Как к данной ситуации относиться? Об этом обозреватель нашей газеты Михаил РУТМАН поговорил с известным российскими криминологом, доктором юридических наук, профессором Яковом ГИЛИНСКИМ.

— Как вы думаете, Яков Ильич, случаен ли столь сильный всплеск агрессии, поразивший в последнее время наше общество? Только ли в педофилах дело?

— В течение многих лет я принимаю активное участие в исследованиях по измерению так называемой «степени ригоризма» (жесткости) населения. Начиная с 1980-х годов в Советском Союзе наблюдался рост репрессивного сознания. Люди требовали уголовной ответственности за проституцию, гомосексуализм, наркоманию, а за тяжкие преступления — смертной казни. В период перестройки и первые годы после него число сторонников «исключительной меры наказания» резко снизилось. Либерализация сознания продолжалась несколько лет…

— Пока нас не захлестнула волна преступности.

— Нет, рост преступности к этому никакого отношения не имеет. Хотя она, конечно, выросла, с этим никто не спорит. Но рост репрессивного сознания — объективная тенденция, наблюдающаяся сейчас во всем мире. У нас это еще усугублено пережитком советских времен — уверенностью в том, что любые социальные проблемы можно решить карательными мерами. Так вот, у нас рост репрессивного сознания начался в конце 1990-х годов и продолжается сейчас. Резкий скачок его произошел в 2002 — 2003 годах. Причины этого пока неясны. Но то, что происходит сейчас, — это просто дикость.»