И от жалоб в Мосгорштамп есть польза: не прошло и года, как Мещанский районный суд Москвы опубликовал решение по делу о запрете статьи на Lurkmore про Валерия ББПЕ Сюткина. А не как в прошлый раз…
Изучение решения наводит на грустные мысли:
«Истец Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) обратился в суд с иском в интересах ФИО2 к ответчику, о признании размещения персональных данных ФИО2, на странице интернет – сайта по URL-адресу:
(данные изъяты) незаконным и нарушающим право гражданина на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну;
признании информации, размещенной на странице интернет – сайта
(данные изъяты) информацией, запрещенной к распространению на всей территории Российской Федерации;»
Если мы посмотрим на саму статью про ББПЕ, то увидим, что всех персональных данных там — фамилия и имя. Которые являются общеизвестными и к личной и семейной тайнам уж точно не относятся.
Я понимаю, что подача иска к регистратору домена, находящемуся в Королевстве Тонга, исключает его появление в суде, а стало быть, некому было об этом заявить. Однако, если верить статье 61 ГПК, обстоятельства признаются общеизвестными самим судом, и никто не мешал суду сделать это и в данном случае, а затем — отказать в иске из-за того, что общеизвестные персональные данные могут быть обработаны кем угодно. Но суд постеснялся, понимаю…
Кроме того, повторилась история с запретом «Шалтайболтая»: персональные данные истца были признаны «запрещенной к распространению информацией, как и просил дорогой Роскомнадзор. А значит, певец Валерий ББПЕ Сюткин теперь у нас — Тот, Кого Нельзя Называть. Чтобы выполнить решение суда, ему придется взять псевдоним теперь. Но он, думаю, на это забьет…
А ведь суд так заботился об истце, так заботился…
«В соответствии с ч. 1 ст. 212 ГПК РФ, суд может по просьбе истца обратить к немедленному исполнению решение, если вследствие особых обстоятельств замедление его исполнения может привести к значительному ущербу для взыскателя или исполнение может оказаться невозможным. …
В данном случае, суд считает возможным обратить настоящее решение суда к немедленному исполнению.»
А вообще — я всегда считал, что законодательство об информации, копирайте и прочих эфемерных вещах, данное в руки милицейско-прокуроско-судейским неандертальцам, может быть использовано ими только в качестве дубины. Еще тогда, когда «отделы «К» начали массово фабриковать уголовные дела за «несанкционированный доступ» к своим собственным компьютерам и заниматься подобной фигней.
Фактически, с законодательством о персональных данных произошло то же, что и с копирайтом. Все вы, наверно, видели примеры так называемой копираст-пропаганды, которая знает из всей четвертой части ГК лишь одно: что автору принадлежат все-все права на произведение, поэтому он может запрещать и разрешать и все такое. То, что законом предусмотрена куча исключений, когда автора можно не спрашивать — копирасты не видят.
То же самое происходит и с персональными данными: они — это святое, а обладателя персональных данных надо, по мнению РКН и судов, защищать любыми средствами. Собственно, средство тут одно: не видеть в упор исключений из закона, когда он неприменим. Начиная с первой статьи, в которой говорится о том, что распространяется закон только на «систематизированные собрания персональных данных», к которым единичные упоминания просто не относятся.
